Remembering speechlessly we seek the great forgotten language, the lost lane-end into heaven, a stone, a leaf, an unfound door.
Скетчи 4-6.
Сразу предупреждаю, что претенциоза, как и везде у меня в жизни, тут много. Но искренне надеюсь, что понравится.
Sketch 4. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2020, Scorpie's 13th birthday.Sketch 4. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2020, Scorpie's 13th birthday.
Скорпи проснулся в отвратительном настроении. Сегодня ему должно было исполниться тринадцать лет, и в принципе свой день рождения он любил всегда, но только не после поступления в Хогвартс: уже в прошлом году, на первом курсе... нет, вспоминать подарки от родителей было хорошо, но вот "подарочек" из-под кровати в издевательской гриффиндорской расцветки обертке... скажем так, теперь Скорпи очень сильно не любил шоколадных лягушек и другие сладости. И особенно – бобы Берти Боттс.
В позапрошлом году, когда Скорпи пришел к деду Люциусу за советом, тот покачал головой и с видимым разочарованием сказал, что Малфои никогда не опускаются до плебеев и их уровня. Воспитание, происхождение, гордость – он перечислял много причин, очень важных для фамильной репутации, по которым Скорпи не должен был отвечать на подобные насмешки каких-то там гриффиндорцев, а скорее был обязан показывать всем своим видом чувство собственного достоинства.
Правда, дельного совета по поводу брошенных в лицо блинов, подброшенного в кровать мокрого и скользкого ужика, а также насланного Tarantallegra он так и не дал. А в ответ на прямой вопрос почему-то только промолчал.
Тогда отчаявшийся Скорпи пошел и к отцу, но тот неопределенно пожал плечами и потрепал сына по волосам со словами: "Справишься сам". Собственно говоря, после подобного желание у Скорпи советоваться с родными совсем пропало, и теперь секретничать приходилось только с Валериусом – тот хотя бы слова "репутация" не знал. И бобы ему тоже не понравились, судя по взъерошенному оперению и невозможно расширившимся зрачкам у и так немаленьких глаз, а также по решительной краже филином мешочка с пресловутым "лакомством". После этого мешка Скорпи не видел, и самой вероятной счел гипотезу о геройской смерти конфет после падения с Астрономической башни или еще откуда повыше. Да, Валериус был не только умным, но и весьма злопамятным животным, в отличие от своего маленького хозяина.
Впрочем, кое-чему Скорпи у него научился: шоколадную лягушку, настолько обидно-издевательскую – состав он решил так и не выяснять, ограничившись премерзким вкусом и знанием того, что даже те гриффиндорцы, которые казались друзьями, могут в итоге стать наихудшими врагами, - он приберег в ящике тумбочки. Ведь всегда можно найти повод отомстить гриффиндорцу, если он себя ведет ну совершенно не по-джентльменски.
И вот сегодня, когда Скорпи был в полной готовности сделать что-нибудь не очень благородное в ответ на новый "подарок" гриффиндорцев – а в том, что он будет, юный Малфой даже не сомневался, - его ожидания в полной мере оправдались. Нет, днем все было хорошо, и даже профессор Лонгботтом, который не очень любил слизеринцев, легким кивком удостоил факультет пятнадцати баллов за безукоризненный ответ именинника и отметил, что оценка так повышена в честь его дня рождения. И даже за обедом Скорпи не заметил особых пакостей – к стрекозам, вылетавшим из пирожков, и к прыгающим вокруг его стула пикси он уже привык, и даже считал это особого рода честью (особенно после того, как натаскал пресловутых пикси на то, чтобы те удерживали стул с подпиленной ножкой в равновесии).
До самого ужина противная лягушка ездила у него в кармане сумки, и Малфой стал даже надеяться, что, может быть, чудесной антологией кельтских преданий с оживающими гравюрами и потрясающими воображение объемными пейзажами – подарком от родителей – все обойдется. Но – нет, его утреннее предчувствие все же оказалось правдивым: за ужином его поджидала бомба-вонючка, заботливо спрятанная в подосланном праздничном пирожном.
Ну и, естественно, день для Скорпиуса Гипериона Малфоя закончился отработкой у профессора Бабблинг в ее архиве рунических манускриптов – потому что именно она стала невольным свидетелем обнаружения Лили Поттер (а Малфой не сомневался, что у своего известного дядюшки Джорджа бомбу утащила именно она) премерзкой прошлогодней лягушки. Единственным утешением для Скорпи, уныло сортировавшего манускрипты по году написания, типу буквицы и составу чернил, стало то, что Поттер отправили в этот момент протирать пыльные полки вручную, и изредка до него доносились звуки ее чихания.
Да, определенно тринадцатый день рождения Скорпиуса стал для него незабываемым. Но, по крайней мере, он смог убедиться в том, что антология, подаренная родителями, действительно была напечатана вручную в четырнадцатом веке, и гравюра с Дианом МакКехтом соответствовала старинному барельефу на камне (до сортировки этих древностей он дошел как раз к тому моменту, когда Поттер окончательно расчихалась в дальнем углу архива).
К утру его настроение мерно плавало от извечного английского "всеничего" до угрюмо-шотландского военного клича "Ха!".
Sketch 5. Theodore Remus Lupin. Year 2021, Spring Equinox day.Sketch 5. Theodore Remus Lupin. Year 2021, Spring Equinox day.
И вновь Тедди нужно было идти к крестному. Вик сегодня там быть не должно было: та пропадала в студии, готовясь к поступлению в Институт Магических Искусств. В основном это значило, что Теодору нужно было врать, врать, врать – и все в одиночку. Когда Виктуар была рядом, ему было все же легче притворяться, что они гуляют под ручку и целуются, как все нормальные люди, а вот когда он был один... иногда Тедди ловил себя на недвусмысленных взглядах в сторону портретов молодых Уизли – например, Чарли в юности был очень даже, а уж о портрете давно почившего взбалмошного Фреда и говорить не приходилось, настолько тот обожал подтрунивать над Тедом. Тот и сам не знал, как колдографии и портреты прознали о том, о чем не догадывались здравствующие родственники, но, тем не менее, затыкать и умоляюще просить Фреда помолчать ему приходилось каждый свой визит в Нору.
Да еще и в последний год, когда по Министерству поползли шепотки, и тетушка Гермиона деликатно обмолвилась об этом за столом на Пасху, ему пришлось совсем туго. Крестный, конечно, спустил все на тормозах, шутливо упомянув зарозовевшие при словах Гермионы волосы Теда и сказав, что о таком красавчике всегда будут идти слухи, если он прочно занят. За это Тед ему был премного благодарен, но все же атмосфера в доме заметно напряглась. Дядюшка Джордж теперь изредка хмурился, глядя на Тедди, а уж о Билле и говорить не приходилось – сурово глядевший на него отец "невесты" внушал не просто страх, но почтение и желание мгновенно переквалифицироваться в добросовестного гетеросексуала, жениться на Виктуар и родить детишек самому, чтобы жену не травмировать.
К сожалению, подобный выход Тедди явно претил. Хотя бы потому, что задница требовала все больших приключений, а душа – признания и раскаяния, изгнания из дома крестного и потери какой-никакой семьи (Андромеда, конечно, была отличной бабушкой, но на ее поддержку можно было уже и не рассчитывать – с ее-то пышно расцветшим букетом болезней, как магических, так и самых банальных). Наверное, именно поэтому в теплый, неожиданно погожий день весеннего равноденствия он принял приглашение на семейный ужин, которых старательно избегал с самого Рождества.
Да, Тедди Люпин решил признаться всей своей крестной семье в своей гомосексуальности. В чем его же и укорило зеркало – то вообще заимело очень большое самомнение после инцидента двухлетней давности с почти-изнасилованием полупьяного Тедди на балу. Оно иногда даже осмеливалось корректировать цвет волос Тедди по своему усмотрению, требуя, чтобы метаморф следовал его указаниям, а в противном случае "выключаясь" в момент Тедова бритья – и почему-то оно всегда промахивалось (нежно-сиреневый оттенок, уложенный в подобие ирокеза, к примеру, в Министерстве оценили весьма своеобразно).
В общем, отчасти из-за протестов зеркала, отчасти из-за надоевшей ему самому лжи и постоянного нытья Вик о том, что она вынуждена скрывать своего рэйвенкловца от семьи, но Тед решился. С каждым новым ударом в дверь его храбрость таяла, но он решил продержаться до победного конца – ведь не выкинут же они его из дома сразу?
- Наконец-то, - широко улыбнулся открывший ему Гарри и пожал крестнику руку. - Проходи, уже за стол садимся.
- Угу... - Тедди замялся и мысленно отложил признание на после ужина: голод, в конце концов, теткой ему не был, в отличие от довольно-таки грозной и хитрой Гермионы. Сняв пальто, он прошел в столовую и ахнул: за столом были все, включая Вик, остальных детей (и почему-то хмурого Хьюго), дядюшек Билла и Джорджа...
Да, а он-то надеялся, что семье в усеченном составе сегодня будет легче признаться.
- Садись, дорогой, - приветливо улыбнулась Молли и усадила его подальше от Билла, памятуя, что "мальчики" не очень ладили в последнее время. Вик тем временем пересела ближе и зашипела ему что-то на ушко, тогда как со стороны Гермионы раздался тихий смешок и шепот в сторону Рона.
Тед почувствовал нарастающий противный и очень тяжелый комок в груди. Воздух тем временем все накалялся, и предупреждающий кашель Гарри только усугубил ситуацию, так что Тедди пришлось все же вскочить и постучать вилкой по своему кубку.
- Пожалуйста... можно я кое-что скажу?
В столовой воцарилась тишина. Тедди жалобно всех оглядел и утер со лба испарину, не замечая, что волосы выкрасились в совершенно соломенный цвет, делая из него подобие деревенского дурачка.
- Я... я давно хотел вам всем признаться, что...
Вик, поглядев на него расширившимися от ужаса глазами, пнула "возлюбленного" под столом, но Люпина это только подтолкнуло.
- ...что я гей. И Вик мне помогала все эти годы скрывать, что я... не такой, как все, не нормальный, потому что я очень боялся. Я знаю, что сейчас вы выкинете меня из дома, и правильно сделаете. Я вам врал, и я не заслуживаю вашего доверия.
Пауза продолжала висеть и нагнетать большую грозовую тучу, пока все собирались с мыслями. Наконец, с места встал Гарри и кашлянул:
- Думаю, не сделаю сюрприза, если скажу, что это шокирует. То есть все сейчас довольно... потрясены.
Гермиона явно собиралась возразить, но муж заблаговременно приобнял ее за плечи и интимно прикрыл супруге рот ладонью, тогда как Гарри продолжил:
- Но, Тед, не говори глупостей. Мы твоя семья, мы тебя любим...
- Но вам нужно время, - мрачно хмыкнул Тедди и взял пальто со спинки стула. - Я понимаю, Гарри, правда. Ни у кого не бывает радужных единорогов, всеобщих объятий и лучей любви в момент признания, это утопия. И я подожду, пока вы сможете хотя бы свыкнуться с тем, чтобы меня видеть снова.
Гарри вскинулся:
- Ты никуда не пойдешь!..
- Пойду, - упрямо мотнул головой Тедди, замечая, что прядь окрасилась в его родной – относительно – каштановый цвет. - Если будут вопросы, вам Вик расскажет. Кстати, дядя Билл, она уж точно ни в чем не виновата, - он вновь развернулся ко всем. - Я сильно виноват, но я надеюсь, что вы все меня простите. Я не имел права так долго врать.
Лицо Джорджа исказила гримаса, но она так же быстро сменилась нейтральным выражением лица. Он хмыкнул:
- Ничего удивительного. Я давно это подозревал... что ты извращенец.
Теда словно ударили под дых, но он постарался не подать виду, лишь только выйдя из-за стола и тихо сказав крестному:
- Именно поэтому я и пойду. Ты знаешь, где я живу, если захочется отправить мои вещи отсюда куда подальше. Я по-прежнему вас всех люблю.
Гарри сделал шаг ему навстречу, но передумал. Он сдержанно кивнул:
- Я буду тебя ждать на свой день рождения. Обязательно приходи.
И Тедди не нужно было объяснять, что до самого конца июля теперь вход в Нору ему был запрещен. И уж конечно, что сейчас нужно было делать ноги как можно быстрее – пока Билл не разъярился окончательно.
Шепнув Вик, что он загладит вину, он поспешил к границе аппарационного купола, попутно размышляя о том, что в кои-то веки зеркало оказалось правым.
Sketch 6. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2022, Sunday before the Shrove Tuesday.Sketch 6. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2022, Sunday before the Shrove Tuesday.
Скорпи проснулся в больничном крыле. Боль в правой ноге все еще напоминала о крайне неудачном пятнадцатом дне рождения, равно как и дымящийся кубок с Костеростом на подносе, который настойчивая медсестра буквально тыкала ему под нос.
Да, этот подарок от гриффиндорцев он запомнит уж точно надолго...
По крайней мере, он точно не ожидал этого подвоха на квиддичном поле. После того, как он долгими тренировками в гордом одиночестве все же выстрадал себе позицию Защитника в команде Слизерина, его репутация на факультете стала выправляться, но гриффиндорцам – и особенно семейке Поттер-Уизли – все не хотелось угомониться. И на тренировке в его правую икру заехал сзади зачарованный ими бладжер...
Нет, конечно, угрозы жизни Скорпи никакой не было, но вот Блинный день он должен был теперь пропустить, да и коллекционной метлой от отца пришлось теперь только любоваться – как минимум две недели. Да еще и не доказать ничего было, потому что хитрый Джеймс каким-то образом сделал Чары самовыводящимися, и на его палочке никаких следов подобной магии не нашли.
Валяясь в больничном крыле и грустно поглаживая между ушек Валериуса, Скорпиус вяло подумал о домашних заданиях. Пакости пакостями, месть местью, а учебу запускать было никак нельзя, а сломанная нога ему писать эссе помешать не могла совершенно никак.
Он приманил к себе сумку и извлек из нее пергамент для эссе, но тут же вскрикнул и отбросил его в сторону: на свитке проступили буквы. Даже беглого взгляда перед броском Скорпиусу хватило для того, чтобы понять, что автором были его заклятые враги...
"А Скорпи хранит тайну, а Скорпи ненормальный..." - он словно слышал эти ехидный голосок, а почерк явно выдавал кого-то постарше. Хьюго? Фред? Это был парень, и тот, очевидно, каким-то образом узнал... но как?
"Скорпиус Гиперион, это не такой страшный секрет. Ты в душе в раздевалке подсматриваешь искоса за капитаном? Подсматриваешь. Напеваешь под нос что-то на мотивы сонетов Шекспира? Да. Сложить B и K по методу Агриппы в этом случае совсем не сложно, знаешь ли", язвительно осадил он самого себя. Свиток был мерзким, да, но не более того – его вполне можно было прикоснуться. И его точно нужно было сжечь.
Оставалось только надеяться, что студенты других факультетов не поверят этой звездной семейке, ведь тогда тщательно выстраиваемая Скорпи стена гордого молчания и бойкота издевкам просто обязана была рухнуть и обнажить уязвимого, ранимого мальчика, которым он оставался до сих пор, даже в свои пятнадцать (уже два дня как!) лет.
Этого он, естественно, не хотел. Да, ему иногда хотелось, чтобы у него был не друг даже, а уже кто-то более близкий. Кто-то, с кем можно было бы поделиться интимными вопросами и переживаниями, кого можно было бы обнимать на берегу озера, с кем можно было бы, в конце концов, смеяться и делиться конспектами! Гулять осенью по Хогвартсу было просто невыносимо, а уж зимой в Хогсмиде так и вовсе нападала тоска – все эти парочки, которые друг друга притягивали за шарфы, целовались и выглядели неприлично счастливыми... в такие моменты Скорпи становился совсем жалким для самого себя и вечерами строчил на кусках пергамента слезливые записи о том, как сильно ему хотелось такой детской романтики.
При этом он знал, что "ненормальность" вообще в Хогвартсе не считалась чем-то зазорным, и были парочки, которые ставили себя в положение, которое никто высмеивать и не пытался: например, ослепительная красавица-староста Хаффлпафа и ее любимая, одна из лучших учениц пятого курса. Или семикурсники с Рэйвенкло, те вообще уже год были вместе, и подтрунивать над теми всем надоело...
Но у всех них было огромное преимущество перед Скорпиусом: они были парами. А быть одиноким, извращенным и без того изгоем... нет, шансов выстоять подобную волну унижений у Малфоя не было.
И на новом, чистом пергаменте он стал строчить вовсе даже не эссе, а просто план действий. Причем побег в Уэльс там был даже не первым, что острый ум и ехидный внутренний голос Скорпи счел знаком весьма и весьма позитивным – да и он сам решил не отчаиваться.
Сразу предупреждаю, что претенциоза, как и везде у меня в жизни, тут много. Но искренне надеюсь, что понравится.
Sketch 4. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2020, Scorpie's 13th birthday.Sketch 4. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2020, Scorpie's 13th birthday.
Скорпи проснулся в отвратительном настроении. Сегодня ему должно было исполниться тринадцать лет, и в принципе свой день рождения он любил всегда, но только не после поступления в Хогвартс: уже в прошлом году, на первом курсе... нет, вспоминать подарки от родителей было хорошо, но вот "подарочек" из-под кровати в издевательской гриффиндорской расцветки обертке... скажем так, теперь Скорпи очень сильно не любил шоколадных лягушек и другие сладости. И особенно – бобы Берти Боттс.
В позапрошлом году, когда Скорпи пришел к деду Люциусу за советом, тот покачал головой и с видимым разочарованием сказал, что Малфои никогда не опускаются до плебеев и их уровня. Воспитание, происхождение, гордость – он перечислял много причин, очень важных для фамильной репутации, по которым Скорпи не должен был отвечать на подобные насмешки каких-то там гриффиндорцев, а скорее был обязан показывать всем своим видом чувство собственного достоинства.
Правда, дельного совета по поводу брошенных в лицо блинов, подброшенного в кровать мокрого и скользкого ужика, а также насланного Tarantallegra он так и не дал. А в ответ на прямой вопрос почему-то только промолчал.
Тогда отчаявшийся Скорпи пошел и к отцу, но тот неопределенно пожал плечами и потрепал сына по волосам со словами: "Справишься сам". Собственно говоря, после подобного желание у Скорпи советоваться с родными совсем пропало, и теперь секретничать приходилось только с Валериусом – тот хотя бы слова "репутация" не знал. И бобы ему тоже не понравились, судя по взъерошенному оперению и невозможно расширившимся зрачкам у и так немаленьких глаз, а также по решительной краже филином мешочка с пресловутым "лакомством". После этого мешка Скорпи не видел, и самой вероятной счел гипотезу о геройской смерти конфет после падения с Астрономической башни или еще откуда повыше. Да, Валериус был не только умным, но и весьма злопамятным животным, в отличие от своего маленького хозяина.
Впрочем, кое-чему Скорпи у него научился: шоколадную лягушку, настолько обидно-издевательскую – состав он решил так и не выяснять, ограничившись премерзким вкусом и знанием того, что даже те гриффиндорцы, которые казались друзьями, могут в итоге стать наихудшими врагами, - он приберег в ящике тумбочки. Ведь всегда можно найти повод отомстить гриффиндорцу, если он себя ведет ну совершенно не по-джентльменски.
И вот сегодня, когда Скорпи был в полной готовности сделать что-нибудь не очень благородное в ответ на новый "подарок" гриффиндорцев – а в том, что он будет, юный Малфой даже не сомневался, - его ожидания в полной мере оправдались. Нет, днем все было хорошо, и даже профессор Лонгботтом, который не очень любил слизеринцев, легким кивком удостоил факультет пятнадцати баллов за безукоризненный ответ именинника и отметил, что оценка так повышена в честь его дня рождения. И даже за обедом Скорпи не заметил особых пакостей – к стрекозам, вылетавшим из пирожков, и к прыгающим вокруг его стула пикси он уже привык, и даже считал это особого рода честью (особенно после того, как натаскал пресловутых пикси на то, чтобы те удерживали стул с подпиленной ножкой в равновесии).
До самого ужина противная лягушка ездила у него в кармане сумки, и Малфой стал даже надеяться, что, может быть, чудесной антологией кельтских преданий с оживающими гравюрами и потрясающими воображение объемными пейзажами – подарком от родителей – все обойдется. Но – нет, его утреннее предчувствие все же оказалось правдивым: за ужином его поджидала бомба-вонючка, заботливо спрятанная в подосланном праздничном пирожном.
Ну и, естественно, день для Скорпиуса Гипериона Малфоя закончился отработкой у профессора Бабблинг в ее архиве рунических манускриптов – потому что именно она стала невольным свидетелем обнаружения Лили Поттер (а Малфой не сомневался, что у своего известного дядюшки Джорджа бомбу утащила именно она) премерзкой прошлогодней лягушки. Единственным утешением для Скорпи, уныло сортировавшего манускрипты по году написания, типу буквицы и составу чернил, стало то, что Поттер отправили в этот момент протирать пыльные полки вручную, и изредка до него доносились звуки ее чихания.
Да, определенно тринадцатый день рождения Скорпиуса стал для него незабываемым. Но, по крайней мере, он смог убедиться в том, что антология, подаренная родителями, действительно была напечатана вручную в четырнадцатом веке, и гравюра с Дианом МакКехтом соответствовала старинному барельефу на камне (до сортировки этих древностей он дошел как раз к тому моменту, когда Поттер окончательно расчихалась в дальнем углу архива).
К утру его настроение мерно плавало от извечного английского "всеничего" до угрюмо-шотландского военного клича "Ха!".
Sketch 5. Theodore Remus Lupin. Year 2021, Spring Equinox day.Sketch 5. Theodore Remus Lupin. Year 2021, Spring Equinox day.
И вновь Тедди нужно было идти к крестному. Вик сегодня там быть не должно было: та пропадала в студии, готовясь к поступлению в Институт Магических Искусств. В основном это значило, что Теодору нужно было врать, врать, врать – и все в одиночку. Когда Виктуар была рядом, ему было все же легче притворяться, что они гуляют под ручку и целуются, как все нормальные люди, а вот когда он был один... иногда Тедди ловил себя на недвусмысленных взглядах в сторону портретов молодых Уизли – например, Чарли в юности был очень даже, а уж о портрете давно почившего взбалмошного Фреда и говорить не приходилось, настолько тот обожал подтрунивать над Тедом. Тот и сам не знал, как колдографии и портреты прознали о том, о чем не догадывались здравствующие родственники, но, тем не менее, затыкать и умоляюще просить Фреда помолчать ему приходилось каждый свой визит в Нору.
Да еще и в последний год, когда по Министерству поползли шепотки, и тетушка Гермиона деликатно обмолвилась об этом за столом на Пасху, ему пришлось совсем туго. Крестный, конечно, спустил все на тормозах, шутливо упомянув зарозовевшие при словах Гермионы волосы Теда и сказав, что о таком красавчике всегда будут идти слухи, если он прочно занят. За это Тед ему был премного благодарен, но все же атмосфера в доме заметно напряглась. Дядюшка Джордж теперь изредка хмурился, глядя на Тедди, а уж о Билле и говорить не приходилось – сурово глядевший на него отец "невесты" внушал не просто страх, но почтение и желание мгновенно переквалифицироваться в добросовестного гетеросексуала, жениться на Виктуар и родить детишек самому, чтобы жену не травмировать.
К сожалению, подобный выход Тедди явно претил. Хотя бы потому, что задница требовала все больших приключений, а душа – признания и раскаяния, изгнания из дома крестного и потери какой-никакой семьи (Андромеда, конечно, была отличной бабушкой, но на ее поддержку можно было уже и не рассчитывать – с ее-то пышно расцветшим букетом болезней, как магических, так и самых банальных). Наверное, именно поэтому в теплый, неожиданно погожий день весеннего равноденствия он принял приглашение на семейный ужин, которых старательно избегал с самого Рождества.
Да, Тедди Люпин решил признаться всей своей крестной семье в своей гомосексуальности. В чем его же и укорило зеркало – то вообще заимело очень большое самомнение после инцидента двухлетней давности с почти-изнасилованием полупьяного Тедди на балу. Оно иногда даже осмеливалось корректировать цвет волос Тедди по своему усмотрению, требуя, чтобы метаморф следовал его указаниям, а в противном случае "выключаясь" в момент Тедова бритья – и почему-то оно всегда промахивалось (нежно-сиреневый оттенок, уложенный в подобие ирокеза, к примеру, в Министерстве оценили весьма своеобразно).
В общем, отчасти из-за протестов зеркала, отчасти из-за надоевшей ему самому лжи и постоянного нытья Вик о том, что она вынуждена скрывать своего рэйвенкловца от семьи, но Тед решился. С каждым новым ударом в дверь его храбрость таяла, но он решил продержаться до победного конца – ведь не выкинут же они его из дома сразу?
- Наконец-то, - широко улыбнулся открывший ему Гарри и пожал крестнику руку. - Проходи, уже за стол садимся.
- Угу... - Тедди замялся и мысленно отложил признание на после ужина: голод, в конце концов, теткой ему не был, в отличие от довольно-таки грозной и хитрой Гермионы. Сняв пальто, он прошел в столовую и ахнул: за столом были все, включая Вик, остальных детей (и почему-то хмурого Хьюго), дядюшек Билла и Джорджа...
Да, а он-то надеялся, что семье в усеченном составе сегодня будет легче признаться.
- Садись, дорогой, - приветливо улыбнулась Молли и усадила его подальше от Билла, памятуя, что "мальчики" не очень ладили в последнее время. Вик тем временем пересела ближе и зашипела ему что-то на ушко, тогда как со стороны Гермионы раздался тихий смешок и шепот в сторону Рона.
Тед почувствовал нарастающий противный и очень тяжелый комок в груди. Воздух тем временем все накалялся, и предупреждающий кашель Гарри только усугубил ситуацию, так что Тедди пришлось все же вскочить и постучать вилкой по своему кубку.
- Пожалуйста... можно я кое-что скажу?
В столовой воцарилась тишина. Тедди жалобно всех оглядел и утер со лба испарину, не замечая, что волосы выкрасились в совершенно соломенный цвет, делая из него подобие деревенского дурачка.
- Я... я давно хотел вам всем признаться, что...
Вик, поглядев на него расширившимися от ужаса глазами, пнула "возлюбленного" под столом, но Люпина это только подтолкнуло.
- ...что я гей. И Вик мне помогала все эти годы скрывать, что я... не такой, как все, не нормальный, потому что я очень боялся. Я знаю, что сейчас вы выкинете меня из дома, и правильно сделаете. Я вам врал, и я не заслуживаю вашего доверия.
Пауза продолжала висеть и нагнетать большую грозовую тучу, пока все собирались с мыслями. Наконец, с места встал Гарри и кашлянул:
- Думаю, не сделаю сюрприза, если скажу, что это шокирует. То есть все сейчас довольно... потрясены.
Гермиона явно собиралась возразить, но муж заблаговременно приобнял ее за плечи и интимно прикрыл супруге рот ладонью, тогда как Гарри продолжил:
- Но, Тед, не говори глупостей. Мы твоя семья, мы тебя любим...
- Но вам нужно время, - мрачно хмыкнул Тедди и взял пальто со спинки стула. - Я понимаю, Гарри, правда. Ни у кого не бывает радужных единорогов, всеобщих объятий и лучей любви в момент признания, это утопия. И я подожду, пока вы сможете хотя бы свыкнуться с тем, чтобы меня видеть снова.
Гарри вскинулся:
- Ты никуда не пойдешь!..
- Пойду, - упрямо мотнул головой Тедди, замечая, что прядь окрасилась в его родной – относительно – каштановый цвет. - Если будут вопросы, вам Вик расскажет. Кстати, дядя Билл, она уж точно ни в чем не виновата, - он вновь развернулся ко всем. - Я сильно виноват, но я надеюсь, что вы все меня простите. Я не имел права так долго врать.
Лицо Джорджа исказила гримаса, но она так же быстро сменилась нейтральным выражением лица. Он хмыкнул:
- Ничего удивительного. Я давно это подозревал... что ты извращенец.
Теда словно ударили под дых, но он постарался не подать виду, лишь только выйдя из-за стола и тихо сказав крестному:
- Именно поэтому я и пойду. Ты знаешь, где я живу, если захочется отправить мои вещи отсюда куда подальше. Я по-прежнему вас всех люблю.
Гарри сделал шаг ему навстречу, но передумал. Он сдержанно кивнул:
- Я буду тебя ждать на свой день рождения. Обязательно приходи.
И Тедди не нужно было объяснять, что до самого конца июля теперь вход в Нору ему был запрещен. И уж конечно, что сейчас нужно было делать ноги как можно быстрее – пока Билл не разъярился окончательно.
Шепнув Вик, что он загладит вину, он поспешил к границе аппарационного купола, попутно размышляя о том, что в кои-то веки зеркало оказалось правым.
Sketch 6. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2022, Sunday before the Shrove Tuesday.Sketch 6. Scorpius Hyperion Malfoy. Year 2022, Sunday before the Shrove Tuesday.
Скорпи проснулся в больничном крыле. Боль в правой ноге все еще напоминала о крайне неудачном пятнадцатом дне рождения, равно как и дымящийся кубок с Костеростом на подносе, который настойчивая медсестра буквально тыкала ему под нос.
Да, этот подарок от гриффиндорцев он запомнит уж точно надолго...
По крайней мере, он точно не ожидал этого подвоха на квиддичном поле. После того, как он долгими тренировками в гордом одиночестве все же выстрадал себе позицию Защитника в команде Слизерина, его репутация на факультете стала выправляться, но гриффиндорцам – и особенно семейке Поттер-Уизли – все не хотелось угомониться. И на тренировке в его правую икру заехал сзади зачарованный ими бладжер...
Нет, конечно, угрозы жизни Скорпи никакой не было, но вот Блинный день он должен был теперь пропустить, да и коллекционной метлой от отца пришлось теперь только любоваться – как минимум две недели. Да еще и не доказать ничего было, потому что хитрый Джеймс каким-то образом сделал Чары самовыводящимися, и на его палочке никаких следов подобной магии не нашли.
Валяясь в больничном крыле и грустно поглаживая между ушек Валериуса, Скорпиус вяло подумал о домашних заданиях. Пакости пакостями, месть местью, а учебу запускать было никак нельзя, а сломанная нога ему писать эссе помешать не могла совершенно никак.
Он приманил к себе сумку и извлек из нее пергамент для эссе, но тут же вскрикнул и отбросил его в сторону: на свитке проступили буквы. Даже беглого взгляда перед броском Скорпиусу хватило для того, чтобы понять, что автором были его заклятые враги...
"А Скорпи хранит тайну, а Скорпи ненормальный..." - он словно слышал эти ехидный голосок, а почерк явно выдавал кого-то постарше. Хьюго? Фред? Это был парень, и тот, очевидно, каким-то образом узнал... но как?
"Скорпиус Гиперион, это не такой страшный секрет. Ты в душе в раздевалке подсматриваешь искоса за капитаном? Подсматриваешь. Напеваешь под нос что-то на мотивы сонетов Шекспира? Да. Сложить B и K по методу Агриппы в этом случае совсем не сложно, знаешь ли", язвительно осадил он самого себя. Свиток был мерзким, да, но не более того – его вполне можно было прикоснуться. И его точно нужно было сжечь.
Оставалось только надеяться, что студенты других факультетов не поверят этой звездной семейке, ведь тогда тщательно выстраиваемая Скорпи стена гордого молчания и бойкота издевкам просто обязана была рухнуть и обнажить уязвимого, ранимого мальчика, которым он оставался до сих пор, даже в свои пятнадцать (уже два дня как!) лет.
Этого он, естественно, не хотел. Да, ему иногда хотелось, чтобы у него был не друг даже, а уже кто-то более близкий. Кто-то, с кем можно было бы поделиться интимными вопросами и переживаниями, кого можно было бы обнимать на берегу озера, с кем можно было бы, в конце концов, смеяться и делиться конспектами! Гулять осенью по Хогвартсу было просто невыносимо, а уж зимой в Хогсмиде так и вовсе нападала тоска – все эти парочки, которые друг друга притягивали за шарфы, целовались и выглядели неприлично счастливыми... в такие моменты Скорпи становился совсем жалким для самого себя и вечерами строчил на кусках пергамента слезливые записи о том, как сильно ему хотелось такой детской романтики.
При этом он знал, что "ненормальность" вообще в Хогвартсе не считалась чем-то зазорным, и были парочки, которые ставили себя в положение, которое никто высмеивать и не пытался: например, ослепительная красавица-староста Хаффлпафа и ее любимая, одна из лучших учениц пятого курса. Или семикурсники с Рэйвенкло, те вообще уже год были вместе, и подтрунивать над теми всем надоело...
Но у всех них было огромное преимущество перед Скорпиусом: они были парами. А быть одиноким, извращенным и без того изгоем... нет, шансов выстоять подобную волну унижений у Малфоя не было.
И на новом, чистом пергаменте он стал строчить вовсе даже не эссе, а просто план действий. Причем побег в Уэльс там был даже не первым, что острый ум и ехидный внутренний голос Скорпи счел знаком весьма и весьма позитивным – да и он сам решил не отчаиваться.
@музыка: Sting - Shape of My Heart
@настроение: пост-мигрень
-
-
09.07.2012 в 18:34правда, мне просто безумно понравилось)
странно, но почему-то почти никто не пишет о том, что над Скорпиусом могут издеваться... а тут так живо это виделось)
а еще, мне очень хочется, чтобы Тедди, и так любящий блондинов, полюбил конкретно этого)
-
-
11.07.2012 в 12:18-
-
11.07.2012 в 14:16-
-
13.07.2012 в 01:34-
-
10.09.2012 в 23:28-
-
11.09.2012 в 05:31-
-
11.09.2012 в 07:13-
-
11.09.2012 в 07:16читать дальше
-
-
11.09.2012 в 07:23-
-
11.09.2012 в 07:37