Remembering speechlessly we seek the great forgotten language, the lost lane-end into heaven, a stone, a leaf, an unfound door.
На БФ-6 мне дали один балл ^__^ Ну хоть не ноль! И вообще, я оказалась в чьем-то топе - это самое важное, пожалуй, для меня как желающего угодить хотя бы одному читателю автора.
В общем, вот мой фичок для тех, кому лень лезть в архив.
И, конечно же, огромная куча благодарностей и печенек Estimada за то, что вычитала его буквально за полдня до дедлайна без предварительной договоренности. Супруг, ты просто чудо! *__*
Название: Книжный клуб
Автор: Megumi
Бета: Estimada
Жанр: джен, драма
Пейринг или ключевые персонажи: ГП, ГГ, ЛЛ
Рейтинг: G
Отказ от прав: Все права на персонажей принадлежат Дж. Роулинг. Данное произведение создано исключительно в личных развлекательных целях и не влечет за собой коммерческой выгоды
Саммари: Гарри, Гермиона и Луна создали для себя книжный клуб. Школа Хогварс для них – единственное убежище для побега из реальности.
Предупреждения: AU, ООС, упоминание психических расстройств
Звучно потрескивают поленья в камине.
Скрипят рассохшиеся ножки старого кресла, в которое опустилась маленькая темноволосая девочка. Ее голос – осипший, дрожащий, словно надломленный – почти не слышно за звоном музыки ветра, колокольчиков, подвешенных у забранного решеткой оконца, прямо у самого потолка. Окно открыто, в него задувает морозный декабрьский ветер, но Гермионе не холодно: даже закрытый решеткой, камин хорошо согревает.
Ковер на полу истертый, вытоптанный мириадами маленьких ножек за долгие годы. Половицы тоже сухие, но они почти не скрипят от шагов Луны, подбирающейся к креслу ближе. Она кладет на пол подушку. Пух внутри свалялся, и бархат побит молью.
Луна садится рядом с креслом и поднимает на Гермиону глаза. Она вслушивается внимательно во вкрадчивые фразы, внимает голосу.
Гермиона раскрывает на коленях книгу и касается ее страниц. Перед ее глазами бегут строки, и ей даже кажется, что не поспеть за ними ни взглядом, ни голосом – но она продолжает читать.
– “А существует заклинание, которым можно повернуть время вспять? – спросил Гарри”.
– А он тоже сидит рядом с нами? – перебивает ее Луна – и тянется к книге.
– Конечно, – кивает Гермиона, уверенно кивая в ответ. Она возвращает взгляд в книгу. – “Он сел рядом с Луной, устроился удобнее. Их учитель – профессор Дамблдор, умудренный сединами старец – на мгновение задумался и оглядел детей. Они все были готовы слушать”.
Гарри посмотрел на Гермиону, сидевшую, скрестив ноги, у котла. Она кидала в булькающую воду одну за другой щепочки, пахнущие пылью и пряностями, размешивала зелье черпаком. Профессор Дамблдор неспешно кивал в такт ее действиям, изредка поправлял:
– Против часовой стрелки, мисс Грейнджер. Чуть медленнее. Добавьте асфодель.
Через десять минут зелье было готово. Гарри, от нетерпения придвинувшийся к котлу ближе, в восторге посмотрел на глубокого изумрудного цвета варево:
– А что оно делает, профессор?
– Это зелье возвращения желаний, – пояснил старик, опускаясь на колени рядом с детьми. Он коснулся своей волшебной палочкой края котелка, остужая зелье длинным, почти непроизносимым заклинанием. Жидкость взметнулась, затем – сплелась в клубок, зависла в воздухе единым шаром. Профессор поймал его в кубок, позволил шару разбиться в прежнюю текучую форму.
Гарри вскочил на ноги и подбежал к Дамблдору:
– Пожалуйста, профессор! Могу я выпить первым?
– А какое желание ты хочешь себе вернуть, Гарри? – посмотрел на него внимательно Дамблдор поверх очков. Мальчик смутился:
– Я... я не могу сказать вслух, – он замялся, попытался отойти от кубка дальше. Запах почему-то дурманил, окутывал всех неизъяснимым теплом и отчего-то – верой.
– Скажи, Гарри, – настойчиво повторил Дамблдор. – Без этого магия не подействует.
В Выручай-комнате повисла тишина. Луна отчетливо чувствовала, какой она была густой, ее можно было резать ножом. Девушке уже хотелось подойти и подтолкнуть Гарри ближе к кубку.
– Ну же, Гарри, – повторил Дамблдор, кивая ему одобрительно. Гермиона взяла Луну за руку, указала одними глазами на Гарри, смотревшего вперед теперь уже почти невидящим взглядом, сжимал кулаки. Ему было больно, они обе это видели.
– Я хочу скучать по своим маме и папе, – прошептал Гарри со слезами на глазах. Затем он сделал первый глоток из кубка. Закашлялся.
– Работает? – Гермиона подбежала к нему, затормошила Гарри за плечи, выпуская при этом из ладони руку Луны. Настороженно вглядываясь в глаза Гарри, Гермиона почти со страхом отмечала: они были все такие же мутные, неживые. Она испуганно встряхнула Гарри еще раз – а потом в ужасе отпустила его, осевшего на пол.
Гарри разрыдался вновь, уткнулся носом в свои колени. Профессор Дамблдор неслышно произнес за спиной девочек:
– Подействовало. Кто следующий?
Луна забрала кубок из руки Гарри, сжала ножку пальцами и сурово тряхнула челкой:
– Я хочу. Мне нужно вырасти; я хочу этого желать! – она сделала большой глоток из кубка и проглотила зелье, даже не поморщившись. Гермиона смотрела на нее выжидающе, готовая подхватить, если вдруг Луна начнет падать, – но та устояла на ногах, медленно ухватилась за руку профессора Дамблдора и с надеждой посмотрела на него. – Я ведь вырасту, правда?
Профессор медленно кивнул:
– Обязательно, мисс Лавгуд. Мисс Грейнджер?
Гермиона посмотрела на него снизу вверх, молча кивнула и приняла кубок у Луны. Ее шепот был едва различим:
– Я хочу жизни. Хочу мечтать о ней снова.
Сделала глоток, даже не поморщившись, чуть прикрыла глаза. А открыла их уже с улыбкой.
Гермиона тянется за тонкой веточкой, которую до того втыкала в свои волосы, шарит руками по креслу в поисках узловатой щепки. Наконец, находит и закладывает книгу именно ей, словно не болтается у темно-красного корешка атласная лента.
Луна разочарованно вздыхает:
– Это все?
– На сегодня – да, – с важным видом кивает Гермиона. Она встает из кресла, оправляет свою застиранную сероватую рубашечку. Ее ноги утопают в пыльных тапках, но она упорно шагает только в них, словно ее может кто-то отругать за босые ступни.
Луна поднимается со своей подушки, стряхивает с коленки таракана и воровато озирается, прежде чем отпустить его на волю. Она торопливо бежит за Гермионой и не слышит грузных шагов за своей спиной, невнятного бормотания низкого баса и хруста хитина. Таракана прячут под ковром.
В комнату входит Гарри. Он одергивает шорты и пытается поправить заштопанную на груди рубашку, ловит постоянно соскальзывающие с носа очки в нелепой для ребенка черепаховой оправе. Его ноги – худые, покрытые синяками – волочат, словно кандалы, тяжелые влажные тапки, которые сегодня вернули из стирки.
Гермиона и Луна следуют за ним, держась с двух сторон за большую, тяжелую книгу в зеленой обложке. В воздухе пахнет пылью и сырыми дровами, а пламя в камине сегодня особенно слабое, но дети, кажется, не расстраиваются: слишком уж сильно контрастирует мягкая, пятнисто-бурая атмосфера этого помещения с грязными, стерильно-зелеными стенами в коридоре, с запахами спирта, карболки и йода. В оконце вновь задувает ветер, а музыку его кто-то разбил: осколки разлетелись под окном безобразной кляксой стеклянных брызг.
Дети садятся в кружок на подушки – те самые, продавленные, уплощенные. Книгу они кладут в центр ковра.
Гермиона поднимает в воздух ободранную щепочку. С ее губ срывается невнятная цепь звуков, а ветка падает на ковер перед Гарри.
Он открывает книгу и подтягивает к себе ближе. С пустых страниц к нему тянутся руки марионеток, кукол и пустых скорлуп костюмов: все они ждут начала представления, как Луна и Гермиона.
Гарри прочищает горло и начинает свой рассказ.
Профессор Снейп нахмурился и покачал головой, цепко хватая кончики прутков метлы:
– Нет, мистер Поттер, – он развернул мальчика к себе лицом и приподнял за подмышки, возвращая на землю. – Летать следует по правилам.
– Но Луна летает, как хочет! – возмутился Гарри, указывая на своих однокурсниц Лавгуд и Грейнджер, что резвились в небе на своих девичьих метелках.
– Мисс Лавгуд может себе это позволить, – терпеливо вздохнул профессор, убирая со лба Гарри пряди волос. – А вы, мистер Поттер, – будущий спортсмен. Вам нужно летать так, как того требуют правила.
– Но я хочу летать свободно!
– В таком случае вам придется отказаться от карьеры в...
– Что такое?
– Не могу придумать название игры, – морщится Гарри и смотрит на Луну беспомощно: слова она придумывает лучше них с Гермионой.
– Квиддич, – кивает та, не раздумывая ни секунды.
– Карьеры в квиддиче, – закончил говорить профессор Снейп.
– Но я очень хочу быть игроком! Разве нельзя летать свободно и уметь... ловить?
Профессор посмотрел на него очень долгим взглядом, невольно до боли сжимая плечо Гарри пальцами. Поттер скосил взгляд, увидел, как побелели кончики пальцев, и выразительно всхлипнул, глядя на профессора Снейпа очень жалобно: он знал, что вот-вот тот сдастся. И впрямь – не прошло и минуты.
– Можно, мистер Поттер, – вздохнул профессор и отпустил метлу Гарри, позволяя тому взгромоздиться на древко. – Но будьте осторожны. Не упадите! – вскрикнул он вслед сорвавшемуся с места Гарри, который не стал дожидаться никаких больше разрешений, а только заложил умопомрачительный вираж. Он почти ушел в пике, но потом выровнял метлу и гордо посмотрел на профессора Снейпа. Его голос разнесся по квиддичному полю:
– Я могу! Я буду Ловцом!
Гермиона и Луна, наблюдавшие за ним, подлетели к Гарри ближе и улыбнулись очень радостно:
– У тебя так хорошо получается, Гарри! Ты молодец!
– Вы тоже. Вы мои лучшие друзья! – радостно воскликнул Гарри и закружился с девочками в воздушном танце.
Луна тянется к книге и торопливо захлопывает ее. Она тут же отворачивается от Гермионы и Гарри, трет глаза пальцами, словно стряхивая песок, который собирается порой по утрам под веками. Ее всхлипываний почти не слышно.
– Луна, ну ты чего... – расстроенно протягивает Гарри, откладывает книгу в стопку других, уже прочитанных. Он поднимается и неловко приобнимает Луну за плечи, помогает ей встать на ноги, а потом решительно кивает. – Ты мой друг. Честно!
Гермиона смотрит на них очень тихо, молчит, но стоит рядом. Она кладет руку на плечо Луне, а потом внезапно выпаливает:
– Вы оба мои друзья. Где бы я ни была.
– Что ты имеешь в виду? – Луна поднимает на Гермиону заплаканные глаза, шмыгает носом и утирает рукавом рубашки лицо.
На ее лице голубые глаза кажутся какими-то призрачными, слишком большими. Под стать ее высокому лбу. А может, все дело в беспорядочных, спутанных грязных волосах, которые свисают вокруг острых скул?
– Ма... МакГонагалл сказала, что через неделю меня вернут родителям.
– Но ты ведь будешь приходить в клуб? – с надеждой говорит Гарри, отбрасывает со лба мешающую челку и едва не начинает расчесывать в остервенении свой вспухший шрам. Гермиона останавливает его руку как раз вовремя.
– Я постараюсь, – тихо кивает она и неловко трет свой синяк на предплечье. Она смотрит на дверь, а потом на часы.
– Пора идти.
– Мы не заложили книгу! – восклицает Луна, кидается опрометью к стопке, но останавливается от слов Гарри.
– Не стоит. В пятницу все равно твоя очередь, Луна.
Они уходят из комнаты, взявшись за руки.
Гермиона входит в комнату тихо, ее шаги почти не слышны.
На полу лежит новый пушистый ковер, а оконце наконец законопатили, и оттуда уже не дует ветер. Колокольчики сегодня висят безжизненно.
В камине весело трещат дрова, и даже стены уже не кажутся такими блеклыми. Пятно крови на полу прямо рядом с решеткой замыто.
Луна и Гарри сидят на старых, продавленных подушках. Новые – пухлые, с блестящей шелковой бахромой – сложены аккуратно в углу.
Гермиона садится на ковер. Она обнимает свои колени и смотрит на друзей с легкой грустью. Ее шерстяной свитер и теплые джинсы кажутся резким контрастом по сравнению с их замызганными рубашками.
– Сегодня читаешь ты, Луна? – уточняет она, но ее вопрос заглушен кашлем Гарри, надрывным, сухим, лающим. Она выжидает терпеливо, пока он затихнет, а потом повторяет упрямо. – Ты, Луна?
– Да, – голос Луны почти безжизненный, но в нем нет прежнего надлома. Она открывает книгу, поглаживает синий корешок и устремляет взгляд на пустые страницы – а когда начинает читать, то начало рассказа неожиданно звучит громче и куда сильнее, чем прежде.
Профессор МакГонагалл гордо улыбнулась, расправляя в руках хрустящий пергамент. Она подняла взгляд на высокую, уверенную девушку перед собой, и ее голос даже немного дрогнул:
– Сегодня мы вручаем диплом Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс одной из самых блестящих наших выпускниц – мисс Гермионе Грейнджер. Свои выпускные экзамены Т.Р.И.Т.О.Н. Она сдала блестяще, на одни только “Превосходно”. Мисс Грейнджер, примите самые сердечные поздравления от всего преподавательского состава школы, – она вручила пергамент Гермионе и пожала ее ладонь.
Позади нее за учительским столом стояли профессор Дамблдор и профессор Снейп, улыбающиеся так же искренне. Даже профессор Флитвик встал на свой стул, чтобы увидеть выпускницу.
Мантия Гермионы развевалась от легкого майского ветра, задувающего в открытые окна, но ее волосы – обычно растрепанные – сегодня были уложены и приглажены собственноручно сваренным ею зельем. Гермиона светилась от счастья, крепко сжимая пальцами пергамент.
Она смотрела на своих друзей – Гарри и Луну – с нежностью и любовью, и те отвечали ей столь же открытыми улыбками.
Их выпускной был отложен до следующего мая.
Луна захлопывает книгу и смотрит на Гермиону со злостью, сжимая кулаки. В ее глазах стоят слезы.
Гарри ничего не видит за своими запотевшими очками, но Гермиона готова поклясться: он тоже вот-вот заплачет. Да что там, ее голос тоже дрожит, когда она, кусая губы, все же выдавливает:
– Заседание книжного клуба закрыто.
В комнате повисает неловкое молчание, которое нарушается скрипом двери. В проеме стоят родители Гермионы.
Белые халаты почти падают с их плеч, и сами они выглядят пришельцами на фоне блеклого зеленого коридора; кажется, что их занесло сюда совсем не тем ветром, что им пора уходить. Сегодня они забирают отсюда дочь.
Доктор Снейп поправляет ручку в нагрудном кармане своего халата и перебирает дневники своих пациентов. Синий – Гермионы Грейнджер – можно уже сжигать. Он пуст, в нем нет ни единой строчки, но Северус не удивлен: каждую ручку пациентка Грейнджер сгрызала до самых чернил, каждый понедельник.
Дневник Гарри Поттера, темно-красный. Он тоже пуст. Пара страниц в самом конце вырвана, но и те тоже были пусты – скатанные из них комки Северус нашел в углу палаты мисс Лавгуд неделю назад, в день выписки мисс Грейнджер.
Дневник самой Лавгуд, тщательно обернутый в темно-коричневую бумагу. На темно-зеленых страницах нет ни единого слова, только невнятные маленькие закорючки в углу каждого листа. Маленькие веточки мелькают то там, то сям, как будто ими закладывали дневник после записей.
Северус качает головой и подтягивает к себе три медицинские карты.
Гермиона Грейнджер: дисморфофобия, клиническая депрессия в стадии стойкой ремиссии. Выписана.
Гарри Поттер: кондуктивное расстройство острой формы, аффект отсутствует. Под наблюдением.
Луна Лавгуд: нервная анорексия, рекуррентное кондуктивное расстройство мягкой формы. Под наблюдением.
Северус закрывает последнюю карту. Улучшений ни у одного из пациентов он не наблюдал вот уже месяц.
В общем, вот мой фичок для тех, кому лень лезть в архив.
И, конечно же, огромная куча благодарностей и печенек Estimada за то, что вычитала его буквально за полдня до дедлайна без предварительной договоренности. Супруг, ты просто чудо! *__*
Название: Книжный клуб
Автор: Megumi
Бета: Estimada
Жанр: джен, драма
Пейринг или ключевые персонажи: ГП, ГГ, ЛЛ
Рейтинг: G
Отказ от прав: Все права на персонажей принадлежат Дж. Роулинг. Данное произведение создано исключительно в личных развлекательных целях и не влечет за собой коммерческой выгоды
Саммари: Гарри, Гермиона и Луна создали для себя книжный клуб. Школа Хогварс для них – единственное убежище для побега из реальности.
Предупреждения: AU, ООС, упоминание психических расстройств
Книжный клуб
Книжный клуб
Never trust anyone who has not brought a book with them.
Lemony Snicket
Lemony Snicket
Звучно потрескивают поленья в камине.
Скрипят рассохшиеся ножки старого кресла, в которое опустилась маленькая темноволосая девочка. Ее голос – осипший, дрожащий, словно надломленный – почти не слышно за звоном музыки ветра, колокольчиков, подвешенных у забранного решеткой оконца, прямо у самого потолка. Окно открыто, в него задувает морозный декабрьский ветер, но Гермионе не холодно: даже закрытый решеткой, камин хорошо согревает.
Ковер на полу истертый, вытоптанный мириадами маленьких ножек за долгие годы. Половицы тоже сухие, но они почти не скрипят от шагов Луны, подбирающейся к креслу ближе. Она кладет на пол подушку. Пух внутри свалялся, и бархат побит молью.
Луна садится рядом с креслом и поднимает на Гермиону глаза. Она вслушивается внимательно во вкрадчивые фразы, внимает голосу.
Гермиона раскрывает на коленях книгу и касается ее страниц. Перед ее глазами бегут строки, и ей даже кажется, что не поспеть за ними ни взглядом, ни голосом – но она продолжает читать.
– “А существует заклинание, которым можно повернуть время вспять? – спросил Гарри”.
– А он тоже сидит рядом с нами? – перебивает ее Луна – и тянется к книге.
– Конечно, – кивает Гермиона, уверенно кивая в ответ. Она возвращает взгляд в книгу. – “Он сел рядом с Луной, устроился удобнее. Их учитель – профессор Дамблдор, умудренный сединами старец – на мгновение задумался и оглядел детей. Они все были готовы слушать”.
Гарри посмотрел на Гермиону, сидевшую, скрестив ноги, у котла. Она кидала в булькающую воду одну за другой щепочки, пахнущие пылью и пряностями, размешивала зелье черпаком. Профессор Дамблдор неспешно кивал в такт ее действиям, изредка поправлял:
– Против часовой стрелки, мисс Грейнджер. Чуть медленнее. Добавьте асфодель.
Через десять минут зелье было готово. Гарри, от нетерпения придвинувшийся к котлу ближе, в восторге посмотрел на глубокого изумрудного цвета варево:
– А что оно делает, профессор?
– Это зелье возвращения желаний, – пояснил старик, опускаясь на колени рядом с детьми. Он коснулся своей волшебной палочкой края котелка, остужая зелье длинным, почти непроизносимым заклинанием. Жидкость взметнулась, затем – сплелась в клубок, зависла в воздухе единым шаром. Профессор поймал его в кубок, позволил шару разбиться в прежнюю текучую форму.
Гарри вскочил на ноги и подбежал к Дамблдору:
– Пожалуйста, профессор! Могу я выпить первым?
– А какое желание ты хочешь себе вернуть, Гарри? – посмотрел на него внимательно Дамблдор поверх очков. Мальчик смутился:
– Я... я не могу сказать вслух, – он замялся, попытался отойти от кубка дальше. Запах почему-то дурманил, окутывал всех неизъяснимым теплом и отчего-то – верой.
– Скажи, Гарри, – настойчиво повторил Дамблдор. – Без этого магия не подействует.
В Выручай-комнате повисла тишина. Луна отчетливо чувствовала, какой она была густой, ее можно было резать ножом. Девушке уже хотелось подойти и подтолкнуть Гарри ближе к кубку.
– Ну же, Гарри, – повторил Дамблдор, кивая ему одобрительно. Гермиона взяла Луну за руку, указала одними глазами на Гарри, смотревшего вперед теперь уже почти невидящим взглядом, сжимал кулаки. Ему было больно, они обе это видели.
– Я хочу скучать по своим маме и папе, – прошептал Гарри со слезами на глазах. Затем он сделал первый глоток из кубка. Закашлялся.
– Работает? – Гермиона подбежала к нему, затормошила Гарри за плечи, выпуская при этом из ладони руку Луны. Настороженно вглядываясь в глаза Гарри, Гермиона почти со страхом отмечала: они были все такие же мутные, неживые. Она испуганно встряхнула Гарри еще раз – а потом в ужасе отпустила его, осевшего на пол.
Гарри разрыдался вновь, уткнулся носом в свои колени. Профессор Дамблдор неслышно произнес за спиной девочек:
– Подействовало. Кто следующий?
Луна забрала кубок из руки Гарри, сжала ножку пальцами и сурово тряхнула челкой:
– Я хочу. Мне нужно вырасти; я хочу этого желать! – она сделала большой глоток из кубка и проглотила зелье, даже не поморщившись. Гермиона смотрела на нее выжидающе, готовая подхватить, если вдруг Луна начнет падать, – но та устояла на ногах, медленно ухватилась за руку профессора Дамблдора и с надеждой посмотрела на него. – Я ведь вырасту, правда?
Профессор медленно кивнул:
– Обязательно, мисс Лавгуд. Мисс Грейнджер?
Гермиона посмотрела на него снизу вверх, молча кивнула и приняла кубок у Луны. Ее шепот был едва различим:
– Я хочу жизни. Хочу мечтать о ней снова.
Сделала глоток, даже не поморщившись, чуть прикрыла глаза. А открыла их уже с улыбкой.
Гермиона тянется за тонкой веточкой, которую до того втыкала в свои волосы, шарит руками по креслу в поисках узловатой щепки. Наконец, находит и закладывает книгу именно ей, словно не болтается у темно-красного корешка атласная лента.
Луна разочарованно вздыхает:
– Это все?
– На сегодня – да, – с важным видом кивает Гермиона. Она встает из кресла, оправляет свою застиранную сероватую рубашечку. Ее ноги утопают в пыльных тапках, но она упорно шагает только в них, словно ее может кто-то отругать за босые ступни.
Луна поднимается со своей подушки, стряхивает с коленки таракана и воровато озирается, прежде чем отпустить его на волю. Она торопливо бежит за Гермионой и не слышит грузных шагов за своей спиной, невнятного бормотания низкого баса и хруста хитина. Таракана прячут под ковром.
***
В комнату входит Гарри. Он одергивает шорты и пытается поправить заштопанную на груди рубашку, ловит постоянно соскальзывающие с носа очки в нелепой для ребенка черепаховой оправе. Его ноги – худые, покрытые синяками – волочат, словно кандалы, тяжелые влажные тапки, которые сегодня вернули из стирки.
Гермиона и Луна следуют за ним, держась с двух сторон за большую, тяжелую книгу в зеленой обложке. В воздухе пахнет пылью и сырыми дровами, а пламя в камине сегодня особенно слабое, но дети, кажется, не расстраиваются: слишком уж сильно контрастирует мягкая, пятнисто-бурая атмосфера этого помещения с грязными, стерильно-зелеными стенами в коридоре, с запахами спирта, карболки и йода. В оконце вновь задувает ветер, а музыку его кто-то разбил: осколки разлетелись под окном безобразной кляксой стеклянных брызг.
Дети садятся в кружок на подушки – те самые, продавленные, уплощенные. Книгу они кладут в центр ковра.
Гермиона поднимает в воздух ободранную щепочку. С ее губ срывается невнятная цепь звуков, а ветка падает на ковер перед Гарри.
Он открывает книгу и подтягивает к себе ближе. С пустых страниц к нему тянутся руки марионеток, кукол и пустых скорлуп костюмов: все они ждут начала представления, как Луна и Гермиона.
Гарри прочищает горло и начинает свой рассказ.
Профессор Снейп нахмурился и покачал головой, цепко хватая кончики прутков метлы:
– Нет, мистер Поттер, – он развернул мальчика к себе лицом и приподнял за подмышки, возвращая на землю. – Летать следует по правилам.
– Но Луна летает, как хочет! – возмутился Гарри, указывая на своих однокурсниц Лавгуд и Грейнджер, что резвились в небе на своих девичьих метелках.
– Мисс Лавгуд может себе это позволить, – терпеливо вздохнул профессор, убирая со лба Гарри пряди волос. – А вы, мистер Поттер, – будущий спортсмен. Вам нужно летать так, как того требуют правила.
– Но я хочу летать свободно!
– В таком случае вам придется отказаться от карьеры в...
– Что такое?
– Не могу придумать название игры, – морщится Гарри и смотрит на Луну беспомощно: слова она придумывает лучше них с Гермионой.
– Квиддич, – кивает та, не раздумывая ни секунды.
– Карьеры в квиддиче, – закончил говорить профессор Снейп.
– Но я очень хочу быть игроком! Разве нельзя летать свободно и уметь... ловить?
Профессор посмотрел на него очень долгим взглядом, невольно до боли сжимая плечо Гарри пальцами. Поттер скосил взгляд, увидел, как побелели кончики пальцев, и выразительно всхлипнул, глядя на профессора Снейпа очень жалобно: он знал, что вот-вот тот сдастся. И впрямь – не прошло и минуты.
– Можно, мистер Поттер, – вздохнул профессор и отпустил метлу Гарри, позволяя тому взгромоздиться на древко. – Но будьте осторожны. Не упадите! – вскрикнул он вслед сорвавшемуся с места Гарри, который не стал дожидаться никаких больше разрешений, а только заложил умопомрачительный вираж. Он почти ушел в пике, но потом выровнял метлу и гордо посмотрел на профессора Снейпа. Его голос разнесся по квиддичному полю:
– Я могу! Я буду Ловцом!
Гермиона и Луна, наблюдавшие за ним, подлетели к Гарри ближе и улыбнулись очень радостно:
– У тебя так хорошо получается, Гарри! Ты молодец!
– Вы тоже. Вы мои лучшие друзья! – радостно воскликнул Гарри и закружился с девочками в воздушном танце.
Луна тянется к книге и торопливо захлопывает ее. Она тут же отворачивается от Гермионы и Гарри, трет глаза пальцами, словно стряхивая песок, который собирается порой по утрам под веками. Ее всхлипываний почти не слышно.
– Луна, ну ты чего... – расстроенно протягивает Гарри, откладывает книгу в стопку других, уже прочитанных. Он поднимается и неловко приобнимает Луну за плечи, помогает ей встать на ноги, а потом решительно кивает. – Ты мой друг. Честно!
Гермиона смотрит на них очень тихо, молчит, но стоит рядом. Она кладет руку на плечо Луне, а потом внезапно выпаливает:
– Вы оба мои друзья. Где бы я ни была.
– Что ты имеешь в виду? – Луна поднимает на Гермиону заплаканные глаза, шмыгает носом и утирает рукавом рубашки лицо.
На ее лице голубые глаза кажутся какими-то призрачными, слишком большими. Под стать ее высокому лбу. А может, все дело в беспорядочных, спутанных грязных волосах, которые свисают вокруг острых скул?
– Ма... МакГонагалл сказала, что через неделю меня вернут родителям.
– Но ты ведь будешь приходить в клуб? – с надеждой говорит Гарри, отбрасывает со лба мешающую челку и едва не начинает расчесывать в остервенении свой вспухший шрам. Гермиона останавливает его руку как раз вовремя.
– Я постараюсь, – тихо кивает она и неловко трет свой синяк на предплечье. Она смотрит на дверь, а потом на часы.
– Пора идти.
– Мы не заложили книгу! – восклицает Луна, кидается опрометью к стопке, но останавливается от слов Гарри.
– Не стоит. В пятницу все равно твоя очередь, Луна.
Они уходят из комнаты, взявшись за руки.
***
Гермиона входит в комнату тихо, ее шаги почти не слышны.
На полу лежит новый пушистый ковер, а оконце наконец законопатили, и оттуда уже не дует ветер. Колокольчики сегодня висят безжизненно.
В камине весело трещат дрова, и даже стены уже не кажутся такими блеклыми. Пятно крови на полу прямо рядом с решеткой замыто.
Луна и Гарри сидят на старых, продавленных подушках. Новые – пухлые, с блестящей шелковой бахромой – сложены аккуратно в углу.
Гермиона садится на ковер. Она обнимает свои колени и смотрит на друзей с легкой грустью. Ее шерстяной свитер и теплые джинсы кажутся резким контрастом по сравнению с их замызганными рубашками.
– Сегодня читаешь ты, Луна? – уточняет она, но ее вопрос заглушен кашлем Гарри, надрывным, сухим, лающим. Она выжидает терпеливо, пока он затихнет, а потом повторяет упрямо. – Ты, Луна?
– Да, – голос Луны почти безжизненный, но в нем нет прежнего надлома. Она открывает книгу, поглаживает синий корешок и устремляет взгляд на пустые страницы – а когда начинает читать, то начало рассказа неожиданно звучит громче и куда сильнее, чем прежде.
Профессор МакГонагалл гордо улыбнулась, расправляя в руках хрустящий пергамент. Она подняла взгляд на высокую, уверенную девушку перед собой, и ее голос даже немного дрогнул:
– Сегодня мы вручаем диплом Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс одной из самых блестящих наших выпускниц – мисс Гермионе Грейнджер. Свои выпускные экзамены Т.Р.И.Т.О.Н. Она сдала блестяще, на одни только “Превосходно”. Мисс Грейнджер, примите самые сердечные поздравления от всего преподавательского состава школы, – она вручила пергамент Гермионе и пожала ее ладонь.
Позади нее за учительским столом стояли профессор Дамблдор и профессор Снейп, улыбающиеся так же искренне. Даже профессор Флитвик встал на свой стул, чтобы увидеть выпускницу.
Мантия Гермионы развевалась от легкого майского ветра, задувающего в открытые окна, но ее волосы – обычно растрепанные – сегодня были уложены и приглажены собственноручно сваренным ею зельем. Гермиона светилась от счастья, крепко сжимая пальцами пергамент.
Она смотрела на своих друзей – Гарри и Луну – с нежностью и любовью, и те отвечали ей столь же открытыми улыбками.
Их выпускной был отложен до следующего мая.
Луна захлопывает книгу и смотрит на Гермиону со злостью, сжимая кулаки. В ее глазах стоят слезы.
Гарри ничего не видит за своими запотевшими очками, но Гермиона готова поклясться: он тоже вот-вот заплачет. Да что там, ее голос тоже дрожит, когда она, кусая губы, все же выдавливает:
– Заседание книжного клуба закрыто.
В комнате повисает неловкое молчание, которое нарушается скрипом двери. В проеме стоят родители Гермионы.
Белые халаты почти падают с их плеч, и сами они выглядят пришельцами на фоне блеклого зеленого коридора; кажется, что их занесло сюда совсем не тем ветром, что им пора уходить. Сегодня они забирают отсюда дочь.
***
Доктор Снейп поправляет ручку в нагрудном кармане своего халата и перебирает дневники своих пациентов. Синий – Гермионы Грейнджер – можно уже сжигать. Он пуст, в нем нет ни единой строчки, но Северус не удивлен: каждую ручку пациентка Грейнджер сгрызала до самых чернил, каждый понедельник.
Дневник Гарри Поттера, темно-красный. Он тоже пуст. Пара страниц в самом конце вырвана, но и те тоже были пусты – скатанные из них комки Северус нашел в углу палаты мисс Лавгуд неделю назад, в день выписки мисс Грейнджер.
Дневник самой Лавгуд, тщательно обернутый в темно-коричневую бумагу. На темно-зеленых страницах нет ни единого слова, только невнятные маленькие закорючки в углу каждого листа. Маленькие веточки мелькают то там, то сям, как будто ими закладывали дневник после записей.
Северус качает головой и подтягивает к себе три медицинские карты.
Гермиона Грейнджер: дисморфофобия, клиническая депрессия в стадии стойкой ремиссии. Выписана.
Гарри Поттер: кондуктивное расстройство острой формы, аффект отсутствует. Под наблюдением.
Луна Лавгуд: нервная анорексия, рекуррентное кондуктивное расстройство мягкой формы. Под наблюдением.
Северус закрывает последнюю карту. Улучшений ни у одного из пациентов он не наблюдал вот уже месяц.
-
-
29.12.2013 в 14:37-
-
29.12.2013 в 14:45-
-
29.12.2013 в 15:32Estimada,
-
-
29.12.2013 в 15:47-
-
29.12.2013 в 16:01